гитлеровской Германии и под её свастикой) «независимого» украинского государства, в котором они бы господствовали. Все это, просили они, должно состояться в начале военной кампании: «Даже если при входе в Украину немецкие войска сначала будут естественно встречать как освободителей, но такое отношение может быстро измениться, если Германия войдет на Украину без намерения восстановления Украинского Государства и использования соответствующих лозунгов…» Во какая наглость по отношению к своим хозяевам! Для большего убеждения здесь даже был подан такой тезис: «Сейчас европейский континент находится под влиянием двух империалистических концепций: концепции немецкого имперского мышления, которое направлено на внедрение новых порядков в Европе, и концепции российского империализма, базирующегося на мировой Революции». Бандеровцы хорошо понимали, что «Германия планирует приобщить Украину к системе европейского континента главным образом по экономическим причинам», а потому просили дать им и определенную экономическую «самостоятельность». Все эти наивные писания завершаются так: «…Интересы обоих народов требуют естественного союза, немецко-украинские отношения должны быть построены на настоящей дружбе». А кто будет «гарантом» такой дружбы? – спрашивали бандеровцы там же. И тут же отвечали: «Независимые украинские вооруженные силы, которые соответствовали бы духу Украины, будут гарантом немецко-украинского союза и смогут ослабить давление России на Европу». И в завершение авторы «меморандума» дают «хитрый» намек: в 1938 году в Европе, мол, возникли два новых государства (Словакия и Хорватия), и не без помощи, конечно же, гитлеровской Германии. Однако, указывая на разницу между ними и Украиной, дают понять, что украинская проблема «гораздо важнее», потому что «имеет межконтинентальное значение». Суть этого послания бандеровцев достаточно четко определена: помогите создать независимую Украину, господа нацисты, а мы будем служить вам верой и правдой, в долгу не останемся!
Совершенно иного характера был «меморандум» ОУН-бандеровцев к немецкому правительству, датированный 14 августа 1941 года. Если предыдущие писания – это сплошные просьбы и молитвы, то этот – сплошное оправдание «мальчиков, которые нахулиганили». Здесь и оправдание за самовольный «Акт 30 июня 1941 года», и преданность своему господину, и искреннее раскаивание в неверности ему. «Меморандум» этот довольно большой по размеру и разделен на соответствующие главы.
В главе «Прежнее сотрудничество ОУН с Германией» бандеровцы искренне и откровенно констатируют: «Украинская военная организация (УВО), а впоследствии её преемница, Организация украинских националистов (ОУН) под руководством Евгения Коновальца, с самого начала существования начала сотрудничество с немецким рейхом, и была направлена против Польши и Москвы. Эти организации надеялись, что немецкий рейх будет способствовать возникновению Независимого Соборного Украинского государства. Внешнеполитическая концепция ОУН основывалась на союзе Украины (то есть украинских воинствующих националистов – В.М.) с Германией…» (Здесь и ниже подчеркнуто мной – В.М.). И далее: «…ОУН был осознан тот факт, что в общей борьбе Украины (то есть украинских националистов – В.М.) и Германии за новые порядки в Восточной Европе Украине придется платить ценой большой крови. Как известно, украинские повстанцы, организовавшие ОУН на Западной Украине, также способствовали быстрому наступательному маршу немецких войск». Бандеровцы здесь намекают на то, что в военной кампании во время немецко-польской войны осенью 1939 года, и летом 1941 года в наступлении гитлеровской армии на Советский Союз они принимали самое непосредственное и чуть ли не решающее участие на стороне немцев.
В главе «ОУН и перестройка Восточной Европы» бандеровцы пытались доказать гитлеровцам необходимость создания украинского государства, которое «станет посредником между Германией» и «другими государствами». А для этого, мол, нужны «украинские вооруженные силы», которые «будут бороться на немецкой стороне».
В главе «Основы украинско-германской дружбы» авторы «меморандума» продолжают подтверждать свои планы о «многолетнем украинско-немецком сотрудничестве», которые заслуживают того, чтобы гитлеровская Германия не только поверила в них, но и опиралась на украинские националистические силы, которые «искренне признают немецкую ведущую роль в Европе». Мало того, те силы хотят «публично участвовать в европейской борьбе против большевизма… с оружием в руках».
В главе «Акт 30 июня 1941 года и украинско-немецкое сотрудничество» бандеровцы пытались убедить гитлеровцев в том, что сам «Акт 30 июня» отвечает непосредственно интересам Германии, потому что служит развитию гитлеровского «нового порядка» в Европе. Оправдываясь за самоуправство в провозглашении «Акта», авторы уверяют, что для них существовали определенные резоны, раз уж они так поступили. «Именно накануне начала войны, – утверждали они, – упомянутые немецкие учреждения (Авторы их здесь не называют. Но речь идет, разумеется, об Абвере и о некоторых военных кругах, с которыми ОУН имела тесные и деятельные отношения – В.М.) заявили, что решение украинской проблемы зависит от развития событий на Украине. Именно накануне начала (немецко-советской) войны председатель политического отдела ОУН, нынешний глава украинского государственного правительства Ярослав Стецько, пытался через представителя ОУН в Берлине устроить переговоры с внешним политическим отделом нацистской партии. Темой переговоров должен был быть вопрос Украины. Эта попытка осталась безуспешной, а ОУН оставалась без возможности согласовать свою тактику и политическую линию с компетентными политическими учреждениями Германии…»
Как жаловались бандеровцы, им необходимо было искать новые варианты для сотрудничества. Поэтому в главе «ОУН за дальнейшее сотрудничество с Германией» они упрямо и упорно повторяли: «ОУН отстаивает дальнейшее тесное сотрудничество с Германией»; «ОУН и в дальнейшем будет пытаться работать над восстановлением Украинского государства путем сотрудничества с Германией» (там же). И, наконец, такой вариант: «ОУН не намерена довести дело до того, когда украинская история осудила бы её за сотрудничество с Германией, чтобы место руководящего революционного и государственно фактора, которое она сейчас имеет в украинской политической жизни, оказалось в руках новых антигерманских кругов». И тут же такое дополнение: «ОУН защищает свою освободительную концепцию, для осуществления которой она жертвовала многими друзьями. Таким образом, ОУН защищает свою концепцию освобождения Украины и восстановления Украинского государства в сотрудничестве с Германией, в откровенном и искреннем сотрудничестве, которое должно закаляться не только во времена мира, но во время войны…».
На эти слезливые «меморандумы» гитлеровцы, как известно, даже не ответили.
Что известно об «арестах» бандеровцев?
«Бандера в 1940 г., получив от „Абвера“ большую сумму денег для финансирования созданного подполья в целях организации подрывной деятельности, пытался их присвоить и перевёл в один из швейцарских банков, откуда они нами были изъяты…» Показания Э. Штольце; в качестве предлога для разрыва Абвера с ОУН и ареста С. Бандеры Эрвин Шольце указал факт присвоения Бандерой полученных от Абвера денег – 2,5 млн марок. (из архивов 2010г.)
Тут надо, прежде всего, предостеречь, что отвечать на этот довольно деликатный вопрос чрезвычайно трудно. И не только потому, что здесь до сих пор роятся многочисленные теневые ситуации, которые и сегодня до конца не выявлены. С одной стороны, их не хотят выявлять историографы ОУН-УПА из чисто политических соображений, а с другой – их специально затеняют из тех же политических соображений. При этом сами «аресты» и пребывания предводителей ОУН-бандеровцев в концлагере смерти Заксенхаузен также покрыты туманом многих парадоксов.
Хорошо известно, чем закончилась бандеровская затея с «Актом 30-го июня».
9 июля 1941 во Львове был арестован гестапо «премьер» Я. Стецько. Его и ещё нескольких подручных отправили в Берлин по распоряжению Абвера-2 к полковнику Э. Штольце. 10 июля из Кракова в Берлин был доставлен и С. Бандера. Оба предводителя находились в состоянии «почетного ареста», как называл его сам Стецько, и вскоре, 15 июля, их освободили без права покидать Берлин. Во время этого «почетного ареста» и после него начались многочисленные «встречи» Бандеры и Стецько с гитлеровскими военными, партийными бонзами и просто чиновниками аппаратов многих ведомств, где руководители украинского интегрального национализма вымаливали поддержку, и не уставали убеждать своих оппонентов в том, что Германия «никогда не победит Москву без помощи Украины» (то есть украинских воинствующих националистов). В то же время Бандера и Стецько непрерывно писали различные послания – «ерклерунги», объяснения, просящие депеши под видом «коммуникат», «деклараций» и «меморандумов» на имя Гитлера, Риббентропа, Розенберга и других фюреров нацистской Германии, постоянно оправдываясь и прося содействия и поддержки.
По этому поводу приведем отрывок из исследований историка из украинской диаспоры И. Каменецкого, который важно заметил: «Те надежды, что после первых побед курсировали среди
